http://www.mk.ru/politic....mu.html

Тыл подойдет позже

Военный аэродром «Домна». В советские времена здесь базировался 120-й истребительный авиаполк (не менее 40 самолетов). Недавно, после реформирования ВВС, сюда перевели штурмовиков с аэродрома «Степь» и 112-й полк армейской авиации из «Читы-Черемушек». Теперь тут 6 эскадрилий: по две штурмовиков Су-25 (28 самолетов) и истребителей МиГ-29 (22 самолета), и по одной эскадрильи вертолетчиков – на Ми-24 (24 вертолета) и Ми-8 (16 вертолетов). Все вместе они отошли в подчинение Хабаровскому объединению ВВС и ПВО и в стилистике «нового облика» стали называться 412-й авиабазой. Причем для истребительной и штурмовой авиации «Домна» - единственный аэродром в Забайкалье.

Командир авиабазы полковник Александр Томашов рассказал, что вся техника у него в рабочем состоянии, и в этом году авиабаза должна налетать 6600 часов. Основная задача – подготовка молодежи, особенно выпускников 2010 года. В штурмовой авиации их – 2, в истребительной – 5 человек, в армейской – 12. Всех должны довести до уровня летчика 3-го класса, дав налет 50-70 часов.

Правда, молодежь в небе мы не увидели. Для журналистов картинку воздушного боя в небе разыграли асы: майор Волков, подполковники Боровиков и Хаджияров. С кавалером «Ордена Мужества» Альбертом Хаджияровым после полета удалось поговорить.

Орден он получил в 2007 году за то, что вместе с инструктором в аварийной ситуации посадил горящую спарку. На вопрос, почему сразу не катапультировались, отвечает: «Не было возможности – рядом аэродром, городок, люди. Не хватало времени куда-то отвернуть. Лучший вариант – сходу сажать самолет. Его потушили уже на земле. Мы успели выскочить».

- Когда был самый сложный период службы?

- В 90-х, когда не летали. Сейчас топливо есть.

-У вас какой налет?

-700 часов.

-Это общий. А годовой?

-Где-то 70-80 часов.

Было видно, что к нашему приезду на авиабазе серьезно готовились. Кое-кто по этому случаю даже прилетел из Хабаровска, поэтому вряд ли можно было надеяться, что в присутствии начальства люди будут слишком уж откровенны. Но когда удавалось пообщаться без лишних ушей, они говорили о проблемах.

Интересно, что раньше, жаловались в основном на отсутствие керосина, сейчас же говорили: топлива хоть залейся, а вот новую технику последний раз получали лет 15 назад. О деньгах вспоминали в последнюю очередь. Но и зарплаты по местным меркам тут не самые низкие: летчик 1-го класса – порядка 60 тысяч, командир звена - 67, командир эскадрильи - 87 тысяч. В среднем у летного состава, включая лейтенантов, от 30 до 45 тысяч, технического — от 17.

На мой вопрос, как перенесли последние реформы, один из офицеров ответил:

- Плохо. Объем задач прежний, а специалистов сильно сократили. Для того, чтобы один самолет выполнил боевую задачу, раньше на земле в комплексе его готовило человек 150. Сейчас раза в два меньше. Техников вообще опустили ниже некуда. Техник самолета всегда была офицерская должность, сейчас – штатная сержантская. Техсостава на базе осталось всего около 130 человек. Из них офицеров человек 40. Главный инженер базы – подполковничья должность. Так что у техников вообще нет перспектив получить большие звезды. То же самое в группе руководства полетами. Когда здесь стоял один истребительный полк, на КП из 10 должностей 5 было майорских. Сейчас у нас авиабаза, задач больше, а майорская должность одна – начальника КП. Значит, у лейтенантов и капитанов стимула служить нет. Куда расти? Некуда.

Раз уж пошел такой разговор, я решила попытать и командира авиабазы.

- Как вы относитесь к мнению специалистов, которые считают, что, создание авиабаз лишило авиацию ее главного преимущества – маневренности. Полки привязаны к единственному аэродрому, а неподъемный тыл не в состоянии обеспечить их мобильность?

Командир остановился, просверлил меня взглядом и хитро улыбнулся. Я подумала: в принципе, мог бы уже ничего и не отвечать. Но он сказал:

- Мобильность авиации не теряется. У нас на аэродромах «Улан-Удэ», «Бада», будет еще и «Степь», есть авиационные комендатуры для того, чтобы всегда мобильно можно было перебазироваться. Там имеются запасы материальных средств, топливо, чтобы повторно взлететь. А тыл подойдет чуть позже.

Собственно, что еще мог сказать полковник в присутствии такого количества диктофонов, телекамер и начальства?

Чуть отстав от группы, я заговорила о том же с офицером званием пониже, пересказав ему слова одного генерала ВВС, который говорил примерно так:

- В усиленном варианте комендатура на аэродроме - это 65 человек. Но сейчас они, скорее всего, сокращенные. К тому же имеют другие задачи, и не в состоянии быстро подготовить к вылету целый полк, в лучшем случае – эскадрилью. В советские времена тоже остро стоял вопрос мобильности. Додумались даже, что надо самих летчиков научить обслуживать самолеты. Мы учились, сдавали экзамены! В результате к своим летным чинам я еще получил специальность «техник 3-го класса». И когда мы потом садились на чужих аэродромах, сами готовили вылет. Но сейчас этого нет. Да что там! У нас ни один аэродром не приспособлен для одновременного базирования стольких самолетов. В случае неожиданного воздушного налета противника, командир их несколько часов разгонять будет. Ну-ка посчитай: если на руление и взлет каждой машине дать по 2 минуты, сколько это по времени? А как на такой авиабазе укрыться от первых ракетных ударов? Летчиков ударной авиации всегда учили: где бы ни сели, главное – рассредоточиться, чтобы одним ударом не накрыло всех. А на авиабазе все в куче – крыло к крылу. Это только в мирное время для показух удобно. Для войны – верное поражение. Пройдется сверху F-16 из пушечки, и никаких бомб не надо. Все – верти дырку для самого главного «натовского» ордена…

…Мы шли по бетонке, на которой как раз стоял стройный ряд «сушек» - крыло к крылу. Мой собеседник долго молчал. Потом вдруг взорвался:

- Да правильно говорит ваш генерал! Хреновая у нас мобильность! А скопление стольких самолетов – прекрасная мишень для противника.

Тут сверху послышался гул – в небе один за другим пронеслись три самолета.

- 201-й, вилка влево, начали! - слышалось с КДП.

- Волков крутит – с гордостью сказал офицер.

Машины бликовали, полоща крылья в ярком, уже весеннем солнце. Их дымы то пропадали за сопками, то с ревом вырвались, то сливались с дымом из труб военного городка.

- Классно чертят, - вздохнул фотограф, не успев схватить редкий кадр.

А ведь он прав, подумала я. Летают не как строевые летчики, как пилотажники. Еще лет пять назад в боевом полку такого, пожалуй, и не увидели б. Так, может, не все так уж безнадежно? Главное хорошо: сегодня этим ребятам ничто реально не угрожает. Кроме разве что новых реформаторов.